я театрально широко зевнул и потянулся, откинувшись на спинку стула. ноги вытянутые лежали на стуле пониже. запрокинул голову, прекращая зевок и всматриваясь в ничем непримечательный обшарпанный потолок. складывая руки на груди я всё ещё не поменял положения. в ушах были наушники и достаточно громко играла одна из композиций, недавно услышанных по радио. пусть я был вечным фанатом cd, но это слишком странно для нынешнего времени, пришлось сменить приоритеты и качать музыку на телефон, а с cd проигрывателем изменять по ночам под подушкой, чтобы никто не видел. запретная любовь она такая. я подпевал себе под нос, обнаруживая какие-то узоры на кусках штукатурки, пытаясь сделать это занятие безумно интересным, настраиваясь на будущее представление.
песня закончилась, я нажал на паузу, снял наушники и принял нормальное положение, приковывая свой взгляд к паре, что сидела на полу. заплаканная женщина, лет пятидесяти, которая, наконец то, перестала орать. рядом с ней мужчина чуть постарше. у обоих руки завязаны за спиной, что являлось простой мерой предосторожности, ведь сначала я высосал из них почти что всю магию, дабы не было сюрпризов, оставил необходимое количество для жизнеспособности, но даже на лёгкое заклинание не хватит.
— какой же у тебя объём лёгких, тётушка, я думал, ты никогда не заткнёшься, я четыре раза песню прослушал и это при том, что я толком ничего ещё не сделал. ну высосал магию, что ж так орать. и что будет, когда я начну от тебя по кусочку отрывать? — в глубокой задумчивости, с нарочито поджитыми губами, и сумасшедшим блеском в глазах, который не сулил ничего хорошего для здесь присутствующих.
— и что дальше? весь свой родной клан вырежешь? — огрызнулся мужчина, отчего я звонко рассмеялся заполняя пустое пространство заброшенного дома.
— ух ты! дядюшка, умеешь разговаривать, вот это новость, вау! — в детском, наигранном восхищении, будто бы только что лично пожал руку самому санте — можешь ещё поговорить, пока язык на месте. не смею обещать, что он продолжит тебя сопровождать — я даже никак не отреагировал на замечание о родном клане, мне же наплевать. теперь наплевать.
жалких людей, сидящих на полу, звали кэролин и джонатан. она приходилась мне троюродной тёткой, а муженёк в придачу, для большего веселья, кроме того, он присутствовал на моём с джозетт мнимом ритуале слияния, это ли не провинность? моя кровью залитая дорога мести началась с джошуа, а дальше я решил перейти на тех, кого помню с тех времён, кто приложил руку. остальные подождут, я ведь великодушен, всем даю фору, тем более удовольствие следует растягивать, сколько всего меня ждёт впереди. от этой мысли губы растянулись в безумной улыбке, извивая беззвучный смех, что до дрожи пробирает куда больше, нежели тот, что эхом от стен отражается.
— малакай... — слабый голос привлёк внимание, но улыбка с лица сползла и взгляд был гневный, вглубь проникающий — кай... — моментально исправилась женщина и я выдохнул, готовясь слушать очередную слезливую речь о семье и так далее — пожалуйста, меня там не было, я не хотела в этом участвовать — всхлипывая умоляла женщина. я выдохнул, театрально погрустнел, подошёл и присел на корточки прямо напротив.
— милая тётушка кэролин, это правда, тебя там не было, но ты отправила его — махнул головой в сторону дяди — так ведь? — я провёл тыльной стороной ладони по морщинистой щеке [— и, возможно, я бы оставил тебя в конце очереди, но, вот незадача, я помню кое что ещё — в глазах адское пламя заиграло в тандеме с загадочной улыбкой, наслаждаясь тем, как на меня поднялся до жути испуганный взгляд. выдохнул и вернулся на свой стул — моё двенадцатое рождество, пока гости собирались я пробрался на кухню, чтобы хоть что-нибудь стащить себе в комнату и тут я услышал твой разговор с отцом — выдержанная драматическая пауза для пущего эффекта — джошуа, я надеюсь ты запер своего выродка? вообще не понимаю, зачем вы его держите, надо было убить сразу же, как только выяснилось, что он бракованный, тебя бы все поняли, это нормально, так поступать с этими мерзкими существами — кривлял голос, пытаясь изобразить женский — жаль, что я не услышал, что ответил отец, был слишком расстроен и убежал к себе, но прекрасно запомнил твои слова... а как бы ты хотела, чтобы я умер? может, утопление? — лёгкое шевеление руки и женщина начинает закашливаться, выплёвывая на пол воду, образовавшуюся в лёгких. я не слышал мольбы мужчины, слишком наслаждался зрелищем, но прекратил через несколько секунд — или удушение? — вновь движение и кэролин не может дышать. широко улыбаюсь, но вновь останавливаюсь — или зарезали бы, как свинью на убой? о, не переживай, умирать ещё рано, я тебя вылечу и начнём заново — одно движение пальцем и порез на руке окрашивает белоснежную блузку, второй на ноге, третий. крик заполнял всё помещение, перемешивающийся с рыданиями, а я улыбался, ни на секунду не отрывая взгляда.
