Я помню, как-то ты сказала мне,
Что с камнем вместо сердца очень просто жить.
И быть холодным легче, чем в огне
Сгорать и вроде бы как будто бы любить.

Настроение было… сносным. Белламор даже назвала бы это настроение хорошим, может прекрасным. И сказать точно, от чего так сегодня случилось (звёзды сошлись не иначе), не смогла бы, сколь долго бы не предавалась размышлениям. Она, может, отдохнула впервые за долгое время по-человечески, впервые спала без кошмаров (она не помнила снов этой ночи, чему была рада несказанно), напоминающих удавку на шее, что с каждым разом всё детальнее изображают ужаснейшие моменты в жизни волчицы, успокоилась более или менее, ведь все эти проблемы и вопросы, касающиеся стаи, начали потихоньку отходить на второй план. Но гадкий червячок страхов и сомнений ( или может глас разума) шептал о надежде, о вере, о тех словах ведьмы, что мельком однажды увидела похожего на брата человека на улицах города, о совете ведьмы обратиться к альфе стаи луизианских оборотней, что возвращали своё влияние в городе. Бернар не многое знала о судьбе местных стай, но со слов ведьмы и её осторожности в оных поняла, что с подобными вопросами лучше быть аккуратнее.
И разговор короткий, информативный с ведьмой вылился в сегодняшнее утро. Солнце близилось к полудню, а девушка неторопливо шла по лесной тропинке к территории оборотней, порой наступая на мелкие попадающиеся по дороге веточки да сучки, что с тихим хрустом ломались под ногами. Небольшой (не больше сантиметров пяти) каблук чёрных ботинок порой цеплялся за особо большие камушки, но в целом идти было достаточно просто, главное — не заплутать.
На луизианских болотах волчица была лишь дважды: через пару дней после приезда, когда было полнолуние последнее, и позднее, праздно гуляя по городу и окрестностям. Что в первый раз, что во второй Белла шла на ощупь, куда хотела, в ту сторону, что видела, что казалась ей привлекательной. На телефоне после второй прогулки осталось несколько примечательных фотографий, хоть не была девушка особым любителем делать фотографии всего, что видит.
Тропинка всё тянулась и тянулась вперёд, точно не намеревалась вовсе заканчиваться, но в наушниках девушки играла хорошая музыка, солнце, по-летнему жаркое, пригревало и казалось, будто идти так можно вечность. Спокойная ночь, хорошее развитие событий, возможность встретить кого-то, кто понимает твою сущность и твои проблемы, отсутствие необходимости скрывать свою суть, пресловутая надежда, которую волей-неволей приходилось признавать. Всё казалось правильным и нужным.
«Может чёрная полоса в жизни закончится скоро? Или закончилась уже?» — невольно подумала волчица, поднимая глаза к плывущим по небу облакам, всматриваясь в их форму с забытым почти детским весельем.
Бернар не любила загадывать наперёд, не любила предполагать, чтоб не разочаровываться после и не гнать судорожно мысли «а что бы если…?», да и хорошее предполагать выходило редко. Она не питала иллюзий, не надеялась на лучшее, она в прекрасных традициях реалистов видела мир таким, каким он был — совершенно разнообразным, полным разных оттенков и полутонов. Полным достоинств, недостатков, проблем, вопросов и попыток на эти вопросы ответить. Эта позиция приносила некоторую боль и печаль, когда надежда на лучшее казалась единственным вариантом жить дальше и на ломаться под грузом ответственности, но Бернар не хотела знать, насколько сильна боль от разбивающихся иллюзий и надежда. Ей хватило осколков, что пробивали лёгкие и сердце при каждом вздохе и ударе последние десять лет. Хватило кошмаров, страхов, боли и одиночества. Хватило с головой непонимания происходящего и своего места в этом мире. Белламор просто не хотела усугублять свою жизнь, хоть и ложная минутная иллюзия манила облегчением возможного будущего. Всего лишь возможности, что никогда может и не стать правдой.
Ведьма предупреждала девушку, что стоило быть осторожнее, что с оборотнями, что с иными жителями города. Вампиры, конечно, были и здесь. Они не могли упустить из виду город, что каждый год притягивает тысячи туристов своим весельем и своеобразием. Но мысль найти место среди всех сверхъестественных существ, живущих в Новом Орлеане, казалась здравой.
Они пытались забиться в угол: небольшой городок, где появление ведьм само по себе редкость, что уж говорить о вампирах или других стаях оборотней. И закончилось всё так же, как и с их предками во Франции. И толку от всех трудов, что были приложены к устройству жизни, когда она, эта жизнь, ломается подобно карточному домику от слабого дуновения ветерка? Каков толк тех трудов, что они прикладывали каждый день, когда изредка встречали оборотней-одиночек, которым нужна была помощь, трудов, что они прикладывали, уча новое поколение сдержанности и контролю? Контролю большему, чем свойственен волкам обычно, ведь именно разнузданность предков стала одно из причин их спешного переезда-побега.
Мелькали среди оборотней и такие мысли. Мысли о мести, о справедливости и парочке оторванных вампирских голов, что должны были стать примером для других. Что должны были говорить: лучше не злите волков. Белламор и сама готова была убивать ради своих близких, но понимала, чем бы стала эта выходка. И пыталась всеми силами удержать других от подобных ошибок. Но что могла она да её дядя? Даже они всего лишь люди и способны ошибаться.
Белламор качает головой, отгоняя эти мысли. Мыслей этих и вопросов слишком много для неё одной, для последних минут пути, но решать их придётся рано или поздно, и лучше с этим разобраться было рано. Она идёт осторожно, осматривается, не желая напороться на резко вылезший на тропинку огромный куст или камень.
Музыка всё так же играет у неё в наушниках, когда она лезет в карман лёгкой кожанки за телефоном, подходя к нужному ей месту. По крайней мере это место напоминает небольшое поселение-убежище, которое и ожидала увидеть Бернар, только услышав о нём. Она отключает играющую песню, убирая телефон обратно в карман. Поправляет съехавший немного кожаный браслет с металлической пятиугольной звездой и идёт в сторону нужную, осматривая с любопытством искренним и лёгкой улыбкой местность.

Подпись автора

Penser l'impossible avant tout
Seuls les fous nous ont fait avancer